Рождество Христово распадается на несколько сюжетов, одним из которых является Поклонение Младенцу, включающее поклонение Ему Девы Марии, пастухов и волхвов. Поклонение пастухов встречается в живописи гораздо реже, чем поклонение Девы Марии и волхвов, и рассказывает о нем единственный евангелист – Лука.
"В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдёте Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь. И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем", Луки 2:8-17.
Согласно Евангелию, сначала произошло Благовещение пастырям о Рождестве Спасителя и только потом – об их поклонении, и даже не об этом, а о том, что они нашли в пещере Марию, Иосифа и новорожденного Младенца в яслях.
В живописи этот сюжет, выраженный всего в одном предложении из десяти слов, в течение нескольких веков оброс многими деталями и подробностями, превратившись в благочестивый культ Поклонения, подобный поклонению волхвов. Корни этого благочестия уходят в двенадцатый-тринадцатый века, когда основатель ордена бернардинцев мистик Бернард Клервосский развил учение о поклонении и любви к Младенцу и Деве Марии. Он первым сделал акцент на бедности обстановки, в которой родился Спаситель, а Франциск Ассизский довел культ бедности до предела.Позднее эту тему развивали францисканский монах Псевдо-Бонавентура и Бригитта Шведская, опубликовавшая незадолго до смерти свои "Откровения…". Эти мистические видения и стали основанием для изображения Рождества Христова и Поклонения Младенцу, в том числе и Поклонения пастухов.
К этой теме обращались такие известные художники как Рембранд, Эль Греко, Караваджо, Мантенья, Босх, Рени, ван Хонтхорст, Джорджоне и многие другие. Особенно большое распространение этот сюжет получил в Италии, где возник первый орден нищенствующих монахов-францисканцев, поклонявшихся святой бедности и пастухи изображались как их братья: нищими оборванцами.
Сначала, в соответствии с Евангелием, пастухи изображались просто взирающими на Чудо-Младенца, потом они постепенно стали изображаться поклоняющимися Ему. Менялось и число пастухов: сначала два, как у Джорджоне, потом – четыре. В конце концов, установилась традиция изображать количество пастухов, равным трем, по числу волхвов.
Появились и дары, которые пастухи принесли Богомладенцу, подобно дарам царей-магов, хотя в Евангелии об это не сказано ни слова. Главным даром пастухов стал, конечно, ягненок, как символ жертвенного животного. По преданию пастухи пасли на горах ягнят, предназначавшихся для жертвоприношений в Иерусалимском храме.
Из этого стада они и принесли ягненка Богочеловеку, ставшему жертвенным Агнцем за грехи мира, отменив все кровавые жертвы. Так интерпретируется не случайность благовещения о Рождении Младенца именно пастухам, а не волхвам-язычникам.
В семнадцатом веке количество даров пастухов увеличивается: теперь они несут еще и птицу, корзину яиц, кувшин молока и другие плоды сельского хозяйства. В руках пастырей, как правило, пастушеский посох, символ их служения.
Позднее пастухи стали образом епископского и священнического служения, а также (поскольку рассказали другим о том, что увидели в Вифлеемской пещере) первыми евангелистами.
В живописную программу изображения поклонения пастухов стала входить и музыка. Она льется на Святое семейство сверху в образе ангельского хора воспевающего "Слава в Вышних Богу и на земле мир...". У некоторых художников ангельский хор поет по нотам, которыми записана реальная музыка Средневековья. Музыка исходит и от пастухов, атрибутом служения которых была дудочка, флейта или волынка, изображаемые на картинах с этим сюжетом. Позднее в Италии вошло в традицию играть в Рождество на дудочках перед образом Девы Марии с Богомладенцем в честь поклонения пастухов. Охапка сены, которая также часто изображается в картинах с этим сюжетом или со сценой Рождества.
Особенно ярко это изображено у Рембрандта в картине "Поклонение пастухов". Здесь пастухи обступили Младенца, а Божественный свет, исходящий от Него настолько сильный, что заслоняет свет, исходящий от фонаря, который держит один из присутствующих. Сияние Младенца подобно огненному очагу, к которому пришли греться обступившие Его.
Буквально физически ощущается преобразующая сила и тепло Божественного Света, падающего на лица пастухов, выражающих веру и экстаз от увиденного. Сила света подчеркивает ночную тьму ночи, в которую явился Спаситель. В происходящее включены все присутствующие, даже корова и мальчик с собакой. Приставная лестница, ведущая на верхние полати хлева, иносказательно говорят о будущих Страстях Господа, в которых лестница - один из инструментов этих Страстей (Снятие с Креста). Высокие своды подчеркивают значимость события, а стропила придают композиции устойчивость.
Такой же сильной, но противоположной по духу, является картина Эль Греко "Поклонение пастухов". Ее называют вершиной и лебединой песней художника. В ней он тоже играет со Светом, делая его идейным центром. Младенца (Свет миру) окружают фигуры, удлиненные и извивающиеся как языки пламени. Свет вырывает из мрака две группы: ангелов - наверху и Деву Марию с Младенцем, лежащим на ослепительной белой пеленке, внизу. Вокруг Младенца группа пастухов, погруженных в полумрак.
В картине выражен весь трагизм времени Эль Греко, катастрофа, завершающая Возрождение, на смену которому пришла католическая реакция. Отсюда деформация тел и одежды, извивающейся языками пламенем вокруг тел. Свет, скользящий по людям, разрушает их материальность и вносит в картину, с одной стороны, мистицизм, а с другой - обреченность. Колорит картины "Поклонение пастухов" теряет рембрандтовскую преображающую силу, приобретая пепельно-серый тон, выражающий отчаяние и трагичность ситуации, в которой человеку ничего другого не остается, как покорно преклонтиться перед высшей Божественной силой.
Тина Гай,
теолог, социолог, преподаватель, кандидат философских наук
Ср, 11 December
Обновлено:01:07:01 AM GMT
Премудрость и знание чистое